Давайте попробуем открыть страничку избранной поэзии, чтобы можно было поделиться тем лучшим, что каждому когда-то запомнилось. Учитывая то, что вкусы у всех разные постараемся об этом не спорить.
Всё призрачно, и свет ее неярок. Идти мне некуда. Молчит беда. Чужих небес нечаянный подарок, Любовь моя, вечерняя звезда! Бесцельная и увести не может. Я знаю всё, я ничего не жду. Но долгий день был не напрасно прожит Я разглядел вечернюю звезду. Илья Эренбург
...Если все-таки чашу испить мне судьба, Если музыка с песней не слишком груба, Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, - Я уйду и скажу, что не все суета!
Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров, Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден Их возраст и быт - И дрались мы до ссадин, До смертных обид. Но одежды латали Нам матери в срок, Мы же книги глотали, Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой сладко от фраз. И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь - Мы, не знавшие войн, За воинственный клич Принимавшие вой, - Тайну слова "приказ", Назначенье границ, Смысл атаки и лязг Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов! Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов.
И злодея слезам Не давали остыть, И прекраснейших дам Обещали любить; И, друзей успокоив И ближних любя, Мы на роли героев Вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать: Краткий век у забав - столько боли вокруг! Попытайся ладони у мертвых разжать И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев Еще теплым мечом, И доспехи надев, - Что почем, что почем! Испытай, кто ты - трус Иль избранник судьбы, И попробуй на вкус Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг Оттого, что убили - его, не тебя, -
Ты поймешь, что узнал, Отличил, отыскал По оскалу забрал - Это смерти оскал! - Ложь и зло, - погляди, Как их лица грубы, И всегда позади - Воронье и гробы!Если мяса с ножа Ты не ел ни куска, Если руки сложа Наблюдал свысока, И в борьбу не вступил С подлецом, палачом - Значит, в жизни ты был Ни при чем, ни при чем!
Если путь прорубая отцовским мечом Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал что почем, - Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Бывает так: какая-то истома; В ушах не умолкает бой часов; Вдали раскат стихающего грома. Неузнанных и пленных голосов Мне чудятся и жалобы и стоны, Сужается какой-то тайный круг, Но в этой бездне шепотов и звонов Встает один все победивший звук. Так вкруг него непоправимо тихо, Что слышно, как в лесу растет трава, Как по земле идет с котомкой лихо. Но вот уже послышались слова И легких рифм сигнальные звоночки, - Тогда я начинаю понимать, И просто продиктованные строчки Ложатся в белоснежную тетрадь.
Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи -- На головах царей божественная пена -- Куда плывете вы? Когда бы не Елена, Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер -- все движется любовью. Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит, И море черное, витийствуя, шумит И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Кому зима -- арак и пунш голубоглазый, Кому душистое с корицею вино, Кому жестоких звезд соленые приказы В избушку дымную перенести дано.
Немного теплого куриного помета И бестолкового овечьего тепла; Я все отдам за жизнь -- мне там нужна забота,-- И спичка серная меня б согреть могла.
Взгляни: в моей руке лишь глиняная крынка, И верещанье звезд щекочет слабый слух, Но желтизну травы и теплоту суглинка Нельзя не полюбить сквозь этот жалкий пух.
Тихонько гладить шерсть и ворошить солому, Как яблоня зимой, в рогоже голодать, Тянуться с нежностью бессмысленно к чужому, И шарить в пустоте, и терпеливо ждать.
Пусть заговорщики торопятся по снегу Отарою овец и хрупкий наст скрипит, Кому зима -- полынь и горький дым к ночлегу, Кому -- крутая соль торжественных обид.
О, если бы поднять фонарь на длинной палке, С собакой впереди идти под солью звезд И с петухом в горшке прийти на двор к гадалке. А белый, белый снег до боли очи ест.
На Небе Маленькие травинки Предстали пред Богом. – Что вы сделали в жизни? И все травинки, кроме одной, Начали бойко расхваливать Свои добродетели. А одна стояла поодаль, Смущенная. И Бог спросил ее: - А ты что сделала в жизни? – Господи, - отвечала травинка, - Если я хоть когда И сделала доброе дело, То теперь ничего не помню. – И Бог во всей своей славе, Восстав с престола, сказал ей: - О лучшая из травинок!
Незабываем Испуг Десятилетнего Мальчика Впервые Увидевшего Семя Свое
Много спермы с тех пор утекло Из тела моего изверглось Я мог быть Отцом Миллиардов жителей Миллионов планет Превзойти Создателя Изваявшего Только Адама и Еву
…Я рисую! С четверга рисую по 8 -10 часов ежедневно. Ничего не получается, но это неважно. Рисую сонату…Даётся она с трудом…Если бы ты знала, какая радость работать упорно, бешено, без передышки, почти до потери сознания, забыв все. Вокруг все идет своим путем: светит солнце, цветут хлеба, люди ходят… Там тебе и луга, и поля, и пригорки. Везде цветы, птицы, везде лето, везде прекрасно, а я – ничего. Я р и с у ю…
Я снова жду осенних холодов, мне кажется, они уже подули... И осень начинается в июле Внезапным увяданием садов Мы не заметим, как нас обманули, ослепшие в пещерах городов И будет путь по замкнутой кривой, по той, что обладает свойством круга Не торопясь, всё дальше друг от друга И вот уже не слышен голос твой, И кажется, нас разделяет вьюга, И никому не даст попасть домой И что на крик, никто не обернётся, И раненным не принесут воды От этого вода уйдёт на дно колодца, Уйдёт, как предвещение беды Уйдёт на дно, и больше не вернётся... ... Я снова семилетный человек Один в холодном поле на рассвете И по колено долгий-долгий снег, А мне твердят о наступившем лете, Цветении садов, разливах рек, но белая зима на белом свете...
Меняя каждый миг свой образ прихотливый, Капризна, как дитя, и призрачна, как дым, Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой, Великое смешав с ничтожным и смешным. Какой нестройный гул и как пестра картина! Здесь - поцелуй любви, а там - удар ножом; Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина, А там идет пророк, согбенный под крестом. Где солнце - там и тень! Где слезы и молитвы - Там и голодный стон мятежной нищеты; Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы, А завтра - расцветут душистые цветы. Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою, А вот душистый плод, подточенный червем; Сейчас ты был герой, гордящийся собою, Теперь ты - бледный трус, подавленный стыдом! Вот жизнь, вот этот сфинкс! Закон ее - мгновенье, И нет среди людей такого мудреца, Кто б мог сказать толпе - куда ее движенье, Кто мог бы уловить черты ее лица. То вся она - печаль, то вся она - приманка, То всё в ней - блеск и свет, то всё - позор и тьма; Жизнь - это серафим и пьяная вакханка, Жизнь - это океан и тесная тюрьма!
Когда в морском пути тоска грызет матросов, Они, досужий час желая скоротать, Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов, Которые суда так любят провожать.
И вот, когда царя любимого лазури На палубе кладут, он снежных два крыла, Умевших так легко парить навстречу бури, Застенчиво влачит, как два больших весла
Быстрейший из гонцов, как грузно он ступает! Краса воздушных стран, как стал он вдруг смешон! Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает, Тот веселит толпу, хромая, как и он.
Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья Летаешь в облаках, средь молний и громов, Но исполинские тебе мешают крылья Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.
Убил я поэму. Убил, не родивши. К Харонам! Хороним. Хороним поэмы. Вход всем посторонним. Хороним. На черной Вселенной любовниками отравленными лежат две поэмы, как белый бинокль театральный. Две жизни прижались судьбой половинной - две самых поэмы моих соловьиных! Вы, люди, вы, звери, пруды, где они зарождались в Останкине, - в с т а н ь т е! Вы, липы ночные, как лапы в ветвях хиромантии, - встаньте, дороги, убитые горем, довольно валяться в асфальте, как волосы дыбом над городом, вы встаньте. Раскройтесь, гробы, как складные ножи гиганта, вы встаньте - Сервантес, Борис Леонидович, Данте, вы б их полюбили, теперь они тоже останки, встаньте. И Вы, Член Президиума Верховного Совета товарищ Гамзатов, встаньте, погибло искусство, незаменимо это, и это не менее важно, чем речь на торжественной дате, встаньте. Их гибель - судилище. Мы - арестанты. Встаньте. О, как ты хотела, чтоб сын твой шел чисто и прямо, встань, мама. Вы встаньте в Сибири, в Париже, в глухих городишках, мы столько убили в себе, не родивши, встаньте, Ландау, погибший в косом лаборанте, встаньте, Коперник, погибший в Ландау галантном, встаньте, вы, девка в джаз-банде, вы помните школьные банты? встаньте, геройские мальчики вышли в герои, но в анти, встаньте, (я не о кастратах - о самоубийцах, кто саморастратил святые крупицы), встаньте. Погибли поэмы. Друзья мои в радостной панике - "Вечная память!" Министр, вы мечтали, чтоб юнгой в Атлантике плавать, Вечная память, громовый Ливанов, ну, где ваш несыгранный Гамлет? вечная память, где принц ваш, бабуся? А девственность можно хоть в рамку обрамить, вечная память, зеленые замыслы встаньте как пламень, вечная память, мечта и надежда, ты вышла на паперть? вечная память!..
Аминь.
Минута молчанья. Минута - как годы. Себя промолчали - все ждали погоды. Сегодня не скажешь, а завтра уже не поправить.
Вечная память.
И памяти нашей, ушедшей как мамонт, вечная память.
Аминь.
Тому же, кто вынес огонь сквозь потраву, -
Вечная слава! Вечная слава!
Олег Лукашевич: Вы помните свое первое стихотворение? -------------------------------------- Андрей Вознесенский: Первые мои стихи я посвятил собачке. Я был мальчик маленький, второклассник. Я шел, и на улице мучили собачку хулиганы. Тогда была война, и все матом говорили. И мы, дети. Все люди говорили матом, страшным матом. И только собачка говорила божественным языком таким. Она думала. Она не знала этих слов. Это было возвышенное существо среди этого жуткого мира. ---------------------------------------------------------- О.Л. Вы верите в Бога? -------------------------------------- А.В. Конечно. Мне проще. Благодаря моей профессии, я думаю, у меня ежедневный контакт с Богом.
Или есть контакт, или нет контакта.
То-есть, когда тебе кто-то диктует свыше что-то, это, конечно, или Бог, или космос, или высшая сила. Но я знаю, что строки, которые хорошие, они приходят оттуда. И вот это, наверное, Бог.
И, потом, ты знаешь: если ты правильно живешь - это продолжается, если не правильно живешь - тебе прекращаются поступать сигналы.
Бог для меня вот такой контакт. --------------------------------
Как Звезды, падали они – Далеки и близки – Как Хлопья Снега в январе – Как с Розы Лепестки – Исчезли -- полегли в Траве Высокой без следа – И лишь Господь их всех в лицо Запомнил навсегда.
Древние, хрупкие цветы моей памяти, словно тихие и печальные сны заброшенного парка, мертвые бабочки втоптанные в сырость его дорожек, млечные грёзы, одни давно рассыпались жухлой пылью, другие будто живы и ярко высвечивают пестрыми красками разбросанные щедрой рукой ветра. Их безжалостно растирают жернова ног создавая живописную ленту набухшего водой асфальта, соединяя с синевой перевернутого в лужах небосвода. Знать бы душу твою Осень. Ты идёшь в лучах заката, холодные струи ветра срывают последнее на тебе одеяние, а под ногами шуршащие сугробы.Ветер твой любовник, страсть его безмерна и вот уже стоят в немом ожидании раздетые леса, а ты уходишь непростясь, туда где холодеет далекий закат, под звуки высохшей листвы, и мелодию первого снежного пуха, дарующего тебе свой кристальный убор.
Samoe glavnoe, kogda dosye chitaesh, ne zabivat, chto moy ofis v Moskve nahodilsya v zone Lubyanki... Tak chto mi toge koe-chto znaem... tipo kak dosie razdobit ili esche chego...
Сегдня, увы, я не буду таким, как вчера, - К чему повторять все то, что вчера было спето?.. Я буду один и я буду бродить до утра - Опять провожать уходящее лето.
Вчера еще не было лету конца: Оно, как и мы, умирать не умеет. Но падают, падают листья, как слезы с лица, Лишь станет чуть-чуть холоднее...
Как мало нам нужно порой, чтоб навеки уйти! Не верим, не ждем за зеленое лето расплаты, Но дни все короче, и осень у нас на пути Встает календарною датой.
И каждой весной я в сомненье брожу сам не свой, Не верю ни лесу пустому, ни голому полю. А будет ли все так, как было вчерашней весной, И хватит ли сил, чтобы снова пробиться на волю?..
